Картинка из жизни. Я - подросток. Идём с мамой на рынок. Она хочет себе чего-нибудь присмотреть, я собираюсь продавать выводок крысят. Белые тёплые комочки лежат у меня в радикюле. Пришли на рынок, продавцов с крысами больше, чем покупателей, и мы, немного побродив и купив что-то домой, покидаем рынок. На пути домой обнаруживаю, что в сумочке прогрызена дырочка и крысят нет! Видимо сбежали.
Возвращаемся назад, по местам где проходили ранее, в том числе и по рядам продажи животных. Наше внимание привлекает только что пришедшая на рынок яркая, молодая, красивая женщина. С каштановыми волосами, лежащими густыми волнами на левом плече. На правой руке у нее, прижимаясь к плечу, сидела ослепительно белая болонка. Болонку звали Муська и она продавалась.
Мама залюбовалась этой бесподобной парой. Стали разговаривать. Женщина поделилась своей проблемой. Она жена военного, не работает, муж постоянно пропадает на службе, а ей скучно. Завела себе собачку, а животных никогда не держала, как с ними обращаться - не знает. И полгода мучается с этой болонкой. На улицу водить боится, на неё нападают бродячие собаки - "вдруг разорвут?" Ей, конечно, жалко, но она решила собачку пристроить и запросила за нее пятьдесят рублей. Когда большинство собак на рынке стоило не больше тридцатника.
Я уже тогда была неплохим психологом: мне не особо нужна была именно эта собаченция (хотя, животных люблю и собаку хотела давно, после трагической гибели нашей последней питомицы), но посмотрев на маму, поняла, что она непрочь забрать эту животину с собой. Если ее правильно попросить, она с удовольствием исполнит своё и моё желание. Я использовала главный козырь - белые крысы. Это беспокойное хозяйство, вечно доводило до исступления моих домашних своим запахом и бесконечными погрызами вещей.
- Мама, ну купи собачку, я обещаю пристроить всех своих крыс и больше никогда их не заводить! - И мама сдалась. Только у неё не хватало денег и она поехала к подруге, которая жила недалеко, взять у не в долг. А я осталась с женщиной и с собакой, приплясывая от нетерпения, представляя себя единоличной и полноправной владелицей красивой белой болонки. И отваживая потенциальных покупателей.
Любопытно, что по дороге домой, сидя в электричке, я копалась в своей сумочке и обнаружила еще одну дырочку, только уже в подкладке. А за подкладкой сладко спали все мои "потеряшки".
А Муська нисколько не переживала смену хозяев и вела себя так, как будто жила с нами со щенка.
Следующая картинка связана с этой болонкой и всплывает в памяти, как неприятный эпизод.
Наша Муська первый раз принесла потомство в десять месяцев. В восемь, улизнула из-под присмотра и нагуляла детей от большой дворняги, похожей на лайку. Все мои подруги обзавелись собачками. Через положенный промежуток времени, она опять сбежала. И так продолжалось до тех пор, пока я не решила заняться племенным собаководством.
Съездила в клуб любительского собаководства, взяла адрес кобеля болонки. Дождалась положенного времени и поехала. Надо было видеть изумление хозяйки кобелька, когда она открыла нам дверь. Её собачка была в два раза меньше нашей. Но я, не теряя надежды, поставила кобеля на свернутый коврик, и хорошо, что обе собачки свое дело знали - процеесс совершился. Я, разливаясь соловьём, оставила хозяйке будущего папы фотографию Муськи с написанным на обратной стороне адресом и, счастливая, поехала домой ждать результатов.
Прошло время, дети родились на свет и тут, дремавшая во мне жадность стала подбираться к моей душе. Внутренний голос говорил: "Надо написать, рассказать о щенках, хозяйке кобелька или просто позвонить, договориться о том, как передать расплату за вязку". А жадность тут же шептала в ответ: "Да ладно, вон щенки получились не чисто белые, а с кремовыми пятнами. Можно сказать, что нагуляла. Да и вообще, она в другом городе и ничего не узнает". Кобелиная мама прислала письмо, в котором просила отозваться, но я его засунула подальше. Щенков отвезла на рынок, продала, деньги потратила и постаралась эту грязную историю поскорее забыть.
Примерно, через год, совершенно случайно, на Нижегородской выставке собак, с нами в одном ринге выставлялся крупный, с большими бежевыми пятнами, кобель. Это оказался Муськин сын из того самого помета. Мне было крайне неловко: собака мало соответствовала породе.
Вот такой негативный опыт начала моей племенной деятельности!
Муське исполнилось лет восемь, когда в ее молочной железе образовалось уплотнение. Я уже тогда не жила в доме где Муська осталась единственной собакой. Узнав про ее проблему, посокрушалась и забыла. Лет через шесть, у меня в доме открылась дверь, зашла заплаканная мама. Сквозь ее рыдания, я угадала слова, что Муське стало совсем плохо и она привезла ее мне полечить. Из сумки была вынута взъерошенная, ничего не соображающая болонка. Поставленная на пол, она стала ходить кругами, натыкаясь на мебель и издавая глухие стоны. Так собака может стонать только от сильной боли. Когда ей клали перед мордой что-нибудь вкусное, она мгновенно останавливалась, съедала и снова начинала ходить. Видимо, был поражен мозг, потому что, время от времени, собачка начинала биться в судорогах. Я как могла, успокоила маму, сказала, что все решу и отправила ее домой.
Всю ночь болонка металась по комнате, забиваясь куда-нибудь под мебель - начинала кричать. Еле дождавшись утра, я повезла ее в лечебницу, еще питая, пусть небольшую, но надежду на благополучный исход... Муське тогда было четырнадцать лет. В ветеринарной лечебнице женщина-врач, осмотрев песика, вынесла суровый приговор. А в ответ на мои слова -"жалко собачку лишать жизни ", сказала фразу, которую я не забыла по сей день.
- Вы жалеете себя, а не собаку. А вы ее пожалейте, она мучается от страшной боли. - И я дала свое согласие на ее эутаназию.
После укола, она затихла у меня на руках, только ее маленькое сердечко, еще какое-то время билось под моей ладонью. И мои слезы тихо орошали ее белую шерстку... Она ушла, и с ней ушел кусок моей жизни, связанный с родительским домом, счастливыми днями детства.
Похоронили мы Муську в палисаднике под окном. И я иногда думаю: я не перенесла одной ночи, глядя на страдания давно забытой мною собаки. Что же испытывала мама, прожив с этой собакой бок-о-бок четырнадцать лет, и относившаяся к ней, как к члену семьи? Как же разрывалась ее душа, когда она видела, что ни чем не может помочь собачке, делившей с ней дом и пищу в течении такого длительного времени...